|
Страница 2 из 3 - Как "так"? Филипп, милый, Бога ради, расскажи мне, что с тобой происходит. Что случилось? - в голосе Александры Николаевны прорвались страдальческие нотки. Ей было ужасно жаль его, но она должна была быть сильной , что-бы он мог позволить себе быть слабым. Впрочем, для него она была готова на все. Она любила Филиппа больше, чем, как ей казалось, способна была любить. Когда ее просили рассказать о своей жизни, она бессознательно начинала с того момента, как познакомилась с ним, потому что все ее существование до этого было не жизнью, а прелюдией к ней. С первой секунды их знакомства Филипп стал для нее всем, и она постепенно сумела стать всем для него. Почти всем. Нет-нет, он любил ее, искренне любил, она была необходима ему, но, как все гении, Филипп был эгоистичен, и главной (а стало быть, единственной) любовью его была музыка. Впрочем, сам он себя гением не считал. В отличие от Александры Николаевны, которая не просто была уверена в этом, но знала это, точно так же, как знала, что Земля круглая, а первого царя из династии Романовых жали Михаилом. И она постоянно боялась, что Филиппу придется расплачиваться за свой дар, потому что судьба никогда ничего не дарит, но дает взаймы и отдавать требует сторицей. Собственнно, он и расплачивался, отдавая с каждым разом все больше; и все тяжелее становились нервные припадки, следовавшие за приступами вдохновения. Это мучило Александру Николаевну, но она знала, что Филипп должен писать музыку, потому что... так было предопределено.
- Что произошло?
- Что произошло, Сашенька? Я родился - вот что произошло. И больше я не могу терпеть последствий этого события. Будь моя воля, я бы никогда не появился на свет. Помнишь, как это у Мильтона:
"Did I request thee, Maker, from my clay
To mould Me man? Did I solicit thee
From darkness to promote me?"
Опять я несу какую-то чушь! Но только не останавливай меня, Сашенька, а то я совсем собьюсь...... Сегодня ночью это опять случилось....оно опять овладело мной. Я уже почти заснул, как вдруг услышал этот ужасный звук - шелест его крыльев.,. Он уговаривал меня лететь с ним. Я отказывался, упорно отказывался, говорил, что с меня хватит, что я не хочу больше... Но он расхохотался мне в лицо, и... я почувствовал, что лечу... О, я много видел в эту ночь!... Я видел, как прекрасные призраки в старинных одеждах танцевали менуэт под стрельчатыми сводами полуразрушенных замков... как бледные лунные лучи оживляли удивительные голубые цветы, заставляя их прихотливо изогнутые лепестки томно извиваться в такт протяжной мелодии, нежной и страстной, как песнь влюбленного соловья... я видел, как золотоволосые нимфы купались в прозрачном ручье, воды которого придавали их обнаженным телам блеск серебра... я видел, как грустный демон играл на скрипке, издавая пронзительные, трепетные звуки, медленно таявшие в холодном ночном воздухе...я видел... нет, я не видел, я чувствовал, как...но это нельзя передать словами - об этом может рассказать лишь музыка...
- И ты...
- Да! Я записал это...точнее нет,., я был как призма, которую эти видения пронзили острыми лучами, чтобы преломиться в равнодушные нотные зна-ки...Равнодушные, когда они на бумаге, но стоит их оживить, облечь плотью и кровью звуков, как волшебная, обманчиво близкая, как мираж красота возникнет вновь и будет доступна каждому, кто захочет открыть ей свою душу...
- Как это прекрасно, Филипп! - глаза Александры Николаевны горели восхищением и любовью.
- Прекрасно? О да, прекрасно! Восхитительно! Великолепно! Божественно! Но я ненавижу, ненавижу все это! - Филипп чуть не кричал. Его неестественно расширенные зрачки излучали такую ненависть и боль, что Александре Николаевне стало страшно. - если бы ты знала только, чего мне это стоит! Эти...видения...постепенно овладевают моей душой, разумом, сознанием. Они опустошают, истощают, терзают меня, чтобы попасть в наш мир Я больше не принадлежу себе, я принадлежу им, я в их власти!...И я так больше не хочу! -слышишь, Сашенька, не хочу!
- Но, Филипп…
- Нет! Я покончу с этим. Неважно, какой ценой, но покончу! - на мгновение он замолчал, потом решительно сказал, твердо чеканя каждый слог, - Я не буду больше писать музыку.
При этих его словах Александру Николаевну всю передернуло - Но ты должен, Филипп! - произнесла она с надрывом.
- Кому должен?!
- Всем! И прежде всего самому себе. Ты гений, понимаешь? Долг и предназначение гения - нести людям красоту, истину, быть посредником между этим миром и вечностью, прекрасной и беспощадной. Только благодаря таким, как ты, люди еще не захлебнулись от злобы, не погрязли в собственной ничтожности и, более того, могут увидеть свет истины, могут обрести любовь и счастье...
- Но я не хочу быть гением! Я хочу, черт побери, быть обычным человеком: иметь семью, дом, бархатный шлафрок с кистями, играть по субботам в преферанс с друзьями, ездить летом на дачу... Хочу жить нормальной человеческой жизнью!
- Ты не можешь так, любимый.
- Почему? - Филипп опешил.
- Потому что так было предопределено. Судьба одаривает талантом тех, кто не просто должен, но может пожертвовать собой во имя человечества. Ее избранниками не бывают слабые,
- Быть может, в случае со мной судьба ошиблась?
- Нет, Филипп. Судьба никогда не ошибается. Никогда.
- Сашенька - нерешительно произнес молодой человек после минутной паузы - я ведь так умру. Еще пара таких припадков, и все.., у меня сердце не выдержит. А я еще, как ни странно, жить хочу, мне всего двадцать шесть...
- Ты скорее умрешь, если не будешь писать музыку. Это как наркотик. Несчастный, пристратившийся к зловредному снадобью, вынужден с каждым разом все увеличивать и увеличивать дозу, чтобы достичь наслаждения, и рано или поздно увеличивает ее настолько, что его организм этого не выдерживает. Но ес-ли он резко отказывается от смертоносного зелья, то все равно умирает, потому что уже слишком привык к сладкому яду. Так и ты.
- Нет, Саша, нет. Я свободный человек и имею право выбора.
- Не имеешь, Филипп. Судьба уже выбрала за тебя.
- Нет, имею. И докажу это. Я сейчас же отправлюсь домой, сожгу все, что написал, все, до единого листа, и начну новую жизнь, в которой не будет места ни призрачным идеалам, ни гибельным наваждениям. - при этих словах Филипп взял Александру Николаевну за руку и пытливо посмотрел ей в глаза - Ты пойдешь со мной по этой новой дороге, Саша? Ты будешь любить обыкновенного человека?
- Я буду любить тебя всегда, ты прекрасно это знаешь. Но из этой затеи ничего не выйдет. Мы не в силах изменять решения судьбы... Филипп не дал молодой женщине договорить, жарко поцеловав ее в губы.
- Вот увидишь, Саша, у меня все получится. Главное, чтобы ты была со мной! - он вскочил с диванчика и задорно воскликнул: "К черту человечество! Да здравствует свобода личности!". С этими словами новоявленный индивидуалист бросился к двери, но затем внезапно остановился и, обернувшись к Александре Николаевне, тихо сказал: "Приходи ко мне сегодня вечером, Сашенька. Придешь?". Бледная, сосредоточенно глядевшая куда-то в угол комнаты Александра Николаевна молча кивнула. Удовлетворившись этим ответом, Филипп стремительно выбежал из комнаты и через несколько минут уже останавливал пролетку на оживленной, несмотря на ранний час, улице
|
